Я — православный американец. Для многих — и здесь, в России, и на моей родине — это словосочетание, возможно, прозвучит несколько странно. Но дело обстоит именно так. И еще более странно то, что рос я, можно сказать, «типичным американцем»…
Я был воспитан родителями, желавшими, чтобы их сын имел в жизни больше, чем в свое время они. В их представлении сложился уже точный план: мне предстояло поступить в университет, получить там «особую» профессию, которая, в конечном итоге должна будет утвердить мое будущее счастье и стабильность в жизни.
Тогда, как, впрочем, и сейчас, я был уверен, что родители искренне желали мне только добра. И вот, сразу после окончания университета я стал искать работу по своей специальности — иностранные языки и литература. Несколько месяцев спустя меня взяли в Международный Банк Реконструкции и Развития (более известный как «Мировой Банк»), в Вашингтон. Я получил место, являющееся мечтой для большинства американцев. У меня была хорошая зарплата, Банк платил за меня все налоги, мне было сразу предоставлено право на 5-недельный отпуск (тогда как большинство начинающих работать американцев получают только 2-недельный!), бесплатное медицинское обслуживание и другие материальные льготы. Короче говоря, в 22 года я заполучил работу, которая обеспечивала меня материально на всю оставшуюся жизнь.
В то время я посещал собрания баптистов и считал себя настоящим христианином. Протестантизм во многом помог мне: мы читали Библию, в особенности серьезно изучали Евангелие. Любил я и музыку, пение, которые помогали мне чувствовать единство с другими верующими. Протестантизм в Америке нацелен более на мирское благополучие и успех, и моя новая работа в Мировом Банке гармонично соответствовала моему представлению о счастье. Идея духовного подвига и несения своего креста есть нечто чуждое протестантской этике. Мне говорили: «Христос хочет, чтобы ты был счастлив и преуспевал.» Все это казалось совершенно логичным: если Христос действительно любил меня, то конечно Он хотел, чтобы я преуспевал и был счастлив. Вместе с тем, у протестантов было высоко развито чувство общинности, общности. Время, проведенное с ними, дало мне мой первый, пусть немного поверхностный, но по-детски искренний, опыт христианской любви.
Первый год работы в Мировом Банке я занимался тем, что мне нравилось больше всего — встречался с людьми из разных стран и совершенствовался в иностранных языках. Однако, моей «удобной» жизни не суждено было продлиться долго. Одна девушка, моя университетская знакомая, переехала жить в Вашингтон. Поиски более глубокого понимания сути христианства привели ее в группу молодых, искренных христиан, которые не принадлежали ни к какой определенной деноминации, а просто пытались служить Богу, помогая своим ближним, так понимая духовный призыв следовать за Христом. Моя подруга часто говорила со мной о жизни этих людей. Сначала я слушал с интересом, но вскоре почувствовал в ее рассказах угрозу моей личной свободе: то, чем занимались эти люди, требовало самоотречения и никак не сочеталось с картиной моего «уютного» мира. Я вполне довольствовался своей «религией успеха» и вскоре стал яростно нападать на причину ее радости. Я никак не соглашался ни с чем из того, что она мне говорила и пытался посеять сомнение в ее сердце.
Сейчас, огладываясь назад, я могу сказать, что делал это не из злого умысла, а скорее из страха. Христос уже стучался в двери моего сердца, но я еще не был готов впустить Его туда. Это был другой Христос, отличный от того, с которым я вырос. Я видел угрозу моему мирскому комфорту со стороны Его Креста, который встал передо мной. Я ужасно злился на эту попытку разрушения моего личного счастья и использовал любую возможность, чтобы осмеять простую веру моей подруги. Но самым удивительным было то, что это совершенно не смущало ее. Она продолжала стремиться ко Христу, тогда как я искал утешения в миру. Между нами встала некая внутренняя преграда. Я чувствовал себя духовно изолированным от нее и обвинял Бога за это. Ведь я тоже любил Его. Я любил Его всю мою жизнь – по крайней мере, я так думал. Почему же мне было так плохо? Чтобы как-то компенсировать отсутствие духовной радости, я уходил в мирские поиски счастья. Мои нападки становилась все более агрессивными. Ничего подобного со мной ранее не происходило, и я сам не понимал, почему тогда так жестоко с ней обращался. Я не хотел иметь ничего общего с этой христианской группой, вставшей между нами. Воистину, страх может заставить человека делать странные вещи.
Как-то моя подруга сказала мне, что собирается поехать в Пенсильванию навестить свою знакомую. Пока ее не было в Вашингтоне, со мной произошло нечто такое, чего я никогда не смогу забыть. Я был дома и решил почитать Библию. В момент, когда я взял ее, какое-то неописуемое и совершенно неожиданное чувство вдохновения охватило меня. В считанные секунды все мои страхи, все мои возражения и чувство одиночества улетучились. У меня появилось очень сильное желание быть с этими людьми. В конце концов, после трех лет в Мировом Банке, я отказался от моей удобной жизни, мирских утешений и вступил в группу молодых христиан, которые семь лет спустя совершили замечательное обращение в Православие.
Вспоминая годы учебы в университете, я невольно обращаюсь взором к личности незабываемой женщины — Веры Григорьевны Усенко — бывшей одним из моих профессоров русского языка. Как будто это было только вчера, я ясно вижу, как она отводит меня в сторону после занятий и говорит: «У нас здесь каждую неделю проходит Православное Богослужение. Тебе надо сходить. Служба просто прекрасна. Мы стоим по 3 часа!» Мои ноги заныли только от одной мысли о необходимости стоять 3-часовую службу. Я так и не пошел тогда в церковь. Думаю, просто не был готов. Но поразительно как, неведомо для меня, мой будущий путь уже был показан мне…
Однако православным я стал не на своей родине — Америке, а в Голландии, где провел 12 лет жизни. Чтобы как-то существовать, я устроился наборщиком в большом международном издательстве в Амстердаме. Начал изучать голландский язык и 3 года спустя получил повышение, став переводчиком директора издательства. Моя жизнь опять становилась комфортной. Голландия — одна из наиболее удобных для проживания стран в мире. Нищета, такая, как в большинстве других стран, там практически неизвестна, а материальная жизнь слишком часто оказывается похожей на сказку. Но как-то раз я получил письмо от православного иеромонаха из Америки. Он услышал, что я знаю русский язык и спрашивал, не мог бы я заняться переводом нескольких важных православных текстов на английский. Я удивился такому предложению, т.к. практически ничего не знал о Православии, но был рад возможности наконец снова работать с русским языком и согласился переводить. Мне прислали книги об оптинских старцах, книгу-жизнеописание старца Исидора из Гефсиманского Скита, что возле Сергиева Посада, и богословский труд Архиепископа Феофана Полтавского, духовника последней Царской Семьи.
Днем мне приходилось работать переводчиком в голландском издательстве, поэтому я мог уделять переводам с русского лишь несколько часов вечером. И тут, медленно, но верно, мне стал открываться новый мир. Расстроенный незнанием нужной лексики, я начал наводить контакты с православными церквами в Голландии, и посетил русские монастыри и церкви во Франции, стараясь узнать как можно больше православных слов.
Мало-помалу мое сердце стало изменяться, и вскоре я принял Святое Крещение в Православной Церкви. Так наконец я обрел то, что подлинно искала моя душа. Я вдруг оказался соединенным с ненарушенной, 2000-летней христианской традицией. Даже сейчас мне не верится, что все это случилось со мной. Но зато как говорить после этого, что чудес не бывает! Протестантизм был лишь началом моего обращения к истинной вере, но именно через него я пришел к Православию.
Вскоре моя «удобная» жизнь вновь стала невыносимой. Я знал, что нужно сделать какой-то решительный шаг, чтобы сохранить обретенное мною внутреннее богатство. Три года спустя после крещения, я шокировал моего начальника заявлением о том, что собираюсь отказаться от своего места после 12 лет работы на фирму для того, чтобы вернуться в США и жить в русском православном монастыре в горах северной Калифорнии — без электричества, воды, телефона – короче, без всяких удобств. Мой голландский начальник думал, что я окончательно сошел с ума. Но то время, которое я провел в монастыре, было самым замечательным в моей жизни.
После полугода жизни с монахами игумен спросил, не хотел бы я возглавить группу православных американцев для того, чтобы открыть в России небольшое представительство с целью издавать православную литературу в помощь русским людям, желающим узнать больше о своих православных корнях. Так я оказался в России. Случилось это в 1992 году. И хотя условия моей жизни сегодня далеки от того комфорта, который я испытывал на Западе, я искренне намного более счастлив сейчас, чем тогда, когда был окружен всеми удобствами современной жизни, потому что страдание и самоотречение находятся в сердце христианства и постоянно напоминают нам слова Иисуса что Царство Его не от мира сего.
Русский
English
Español
中文 (中国)
Italiano
Deutsch
Ελληνικά
български
Română
Suomi
हिन्दी
Moldova
Тоҷикӣ
Tiếng Việt
日本語
Oʻzbek
Português
Shqip
العربية
ქართული
Norsk Bokmål
فارسی
Svenska
Français
Кыргыз
ភាសាខ្មែរ
Српски језик
Hrvatski
한국어
Türkçe
